Сезон 12. “Субъекты и аппараты”

Новый сезон продолжает тему переосмысления глобального проекта «критики власти», окрасившего философию прошлого столетия. Этот проект привел к появлению «интеллектуала» как субъекта, особым образом мыслящего власть и видящего в ней двойственный субстрат всех социальных феноменов: одновременно и основу, и угрозу для их существования. «Интеллектуал», таким образом — это субъект мысли о «неисчерпаемости власти»: о власти как всеобщем объяснении любых общественных процессов и в то же самое время объяснение неустранимой коррупции в этих процессах. 

Принято считать, что критический аппарат Фуко поколебал эту картину, введя представление о децентрированности и распределенности власти, но в то же время сама власть у Фуко чрезвычайно усилилась ее пересечением с практиками производства знания, через которые власть оказалась перепредставлена. Таким образом, критика «единой власти» оставила непоколебимым само «единое власти»: причина, по которой к концу XX века как левые, так и правые интеллектуалы, «забыв Фуко», снова встретились в общем для них представлении о всемогущей и повреждающей власти «как таковой», любое «насильственное особенное» которой является прямым и буквальным отражением ее «репрессивного всеобщего».

Это представление создает ослепляющий фон, на котором пропадают проведенные Альтюссером и Лаканом два подкрепляющих друг друга различия: политическое отличие «репрессивного» от «институционального» в альтюссеровской теории аппаратов и отличие «означающего Господина» (S₁) от «инстанции знания» (S₂) в лакановской теории дискурсов. Эти различия сегодня остаются почти не задействованными, так что власть и знание после Альтюссера и Лакана продолжают по инерции мыслиться фукианским или даже еще более ранним франкфуртским образом — как порочно-неразрывное зацепление знания и власти, их неразделимое сообщничество в эпоху беспредельного товарно-идейного производства и потребления.

Восстановление и дорабатывающая реконструкция лакано-альтюссеровского различия позволяют вернуться к упущенной точке, в которой постановка «власти» в предел любой мысли о «политическом» может быть предотвращена.

Плейлист семинара: youtube, vk

Институциональная хрупкость: коррупция и сопротивление (21 сентября 2025 г.)

Основные положения лекции:

– Почему психоанализ продолжает обходиться без социальных наук: разбор работы Дарона Аджемоглу об организациях как институциональной «здоровой части» общества, противостоящей «несдержанной» государственной власти. Гипотеза Аджемоглу может рассматриваться как закономерное следствие преобладания образа «коррумпирующей и повреждающей власти», мысль о которой сегодня совместно поддерживают либеральный прогрессизм и социально-критическая теория.

– Этой гипотезе может быть противопоставлено возвращение к структурному типу осмысления, в котором институция — не организация частных свободных воль, противопоставленных Левиафану, а спектр начавшегося в 18-ом столетии и с тех пор постоянно продолжающегося нисхождения «общественных организаций» до «учреждений». Учреждение должно быть помыслено как деятельность, которая выстраивается вокруг объектов частичных влечений, выражаемых в эквивалентах продуктов потребности: испражнение, речь, письмо.

– Анализ внимания, неизменно проявляемого учреждениями к этим продуктам, высвечивает особую логику функционирования институций, деятельность которых не противопоставлена государственной власти и в то же время не совпадает с логикой ее вмешательств.

Пребывание, удержание, заточение (5 октября 2025 г.)

Основные положения лекции:

– Необходимо сомневаться в прочности укоренившегося разделения институций на «организации» и «учреждения», где о первом обычно думают как о благотворной инициативе свободного объединения активистских воль (партия, профсоюз), отводя второму неприглядную роль воплотителя репрессивных государственных намерений по учету и контролю субъектов (медицинское учреждение, армия). Введенная Альтюссером мысль об «идеологическом аппарате» требует признать существование единого спектра, на котором располагаются как частные, так и государственные институции-аппараты: организации, заведения и учреждения.

– Этот спектр институциональных форм дополняет пересекающийся с ним спектр видов присутствия в институциональном пространстве в виде трех основных форм этого присутствия: пребывание, удержание и заточение. Любая институция, независимо от степени стихийно и абстрактно приписываемой ей «принудительности», в любой момент может функционировать в каждой из этих форм.

– Принуждение в институциональной ситуации не описывается через ставшие классическими для 20-ого столетия теории государственной репрессивности, отождествляющие властный и силовой компонент и считающие их достаточными для выведения из них понятия принудительности. Для описания действенности институциональной принудительности необходима теория, различающая типы принуждения с точки зрения их вклада в основную цель институционального: обучение и укрощение субъекта как Единственного.

От нужды к потребности: Единственный и его порция (19 октября 2025 г.)

Основные положения лекции:

– Понятие потребности пропадает в логике расхожего современного аргумента «сконструированности» любых субъектных данностей и одновременно обнаруживает провал на границах этой логики. Сегодня потребность подменяется представлением о «социально внушенных необходимостях», разоблачение которых, тем не менее, оставляет сам концепт потребности незатронутым и не выводит его за пределы абстрактной и примитивной «нужды» с физиологическим лицом, явление которой продолжает тревожить социально-экономические науки. Потребность, таким образом, оказывается концептуальным отбросом этих наук. 

– Точно таким же образом потребность скрыто не вписывается в корпус психоаналитических понятий: аргументация Фрейда, подшивающая потребность к влечениям, открывающим для нее возможность перспективно быть помысленной в проекции желания, обрывается лакановским структуралистским аргументом, отсекающим потребность от желания посредством помещения между ними требования.

– Рассмотрение картезианского субъекта, помещенного в коллектив как собрание «единственных», позволяет окончательно отделить потребность от физиологического базиса, показывая, что потребность есть не что иное, как институциональный результат регулирования «нужды». Потребность в этом регулировании исчисляется через минимальную единицу «порции», выражающей меру допуска субъекта к обещанию реализации, доносимому институцией.

.